«Многие называли Киев «городом церквей и борделей»
— Киев издавна славился не только своими церквями, к которым совершались дальние паломничества, но и продажной любовью, — рассказывает киевский историк и экскурсовод Анастасия Красовская.
— Причем зачастую святость и разврат мирно уживались в одном и том же месте, например, возле Андреевской церкви. Переломным моментом в истории украинской проституции можно считать 1843 год, узаконивший данное занятие как терпимое. До этого блудным центром считались «Кресты» — территория вокруг Лавры. Проститутки того времени носили национальные костюмы и вели себя благочестиво: принимали клиентов только до второго утреннего звона Лаврской колокольни.
Как только раздавался звон, хозяйка крестилась и выгоняла гостей, в каком бы состоянии они не находились. К «крестовским» девчатам мужчины приходили не только с деньгами, но и с колбасами, салом, водочкой: девушки готовили ужин, накрывали столы и ублажали гостей и вкусной едой, и лаской.
Когда проституцию в Киеве узаконили, многие стали именовать его «городом церквей и борделей». По распоряжению генерал-губернатора Дмитрия Бибикова все официальные публичные дома были переведены на Андреевский спуск. А самый большой и роскошный притон решили построить у… подножия храма, где апостол Андрей Первозванный воздвиг свой крест как знамение обращения этой земли в христианство.
Духовные лица забрасывали начальство жалобами, в которых описывали реальную картину происходящего: сотни паломников и именитых гостей, придя к церкви, видели вокруг десятки красных фонарей, а на паперти — игры гулящих женщин и драки их клиентов. Порядочные дамы, дескать, даже перестали посещать службы.
*За хорошую работу проститутки получали от «мамаши» туфли.
Кроме того, продажных девушек не могли поделить между собой студенты и офицеры. Регулярно в течение нескольких лет на Андреевском спуске между ними происходили жестокие кулачные бои за барышень. Однажды студенты устроили настоящий штурм спуска, вышибив оттуда всех военных.
- 8.jpg (32.92 КБ) Просмотров: 6392
Вспылив, генерал-губернатор отправил студенческих вожаков в казематы. Эффект был почти анекдотическим. Вместо того чтобы вернуться за парты в учебные заведения, оставшиеся студенты, даже те, которые сроду не посещали бордели, засели в публичных домах, чтобы не отдать противнику завоеванное потом и кровью. И царствовали там целый год.
В то время в Киев перебрался известный путешественник по святым местам генерал Муравьев. Он давно мечтал купить дом напротив святой Андреевской горы и жить в тиши и благодати. Но, осуществив мечту, очутился в эпицентре драк, поджогов, пьяных криков и развратных сцен. Будучи в близких отношениях с Александром III, Муравьев вскоре добился того, что бордели со спуска убрали.
— Куда же делись жрицы любви и их клиенты?
— Власти отвели под публичные дома левую, слабозаселенную сторону Подольской канавы. Часть борделей перевели поближе к студентам, в киевский Латинский квартал, где сейчас находятся улицы Шота Руставели, Жилянская и Эспланадная — этот район стали называть «Улицей сирен». Во время переписи 1874 года насчитывалось 29 домов терпимости.
*Так выглядел «желтый билет» — удостоверение жрицы любви
В одном из таких борделей в конце XIX века произошло ужасное: в объятиях проститутки скончался киевский гражданский губернатор Гудыма-Левкович! В городе разразился скандал, и власти вынуждены были снова срочно переводить бордели из центра на окраину. И тут жители Ямской улицы (сейчас — район улицы Боженко) прислали новому губернатору письмо с просьбой перевести притоны в их район, аргументируя тем, что они крайне нуждаются в доходе, а притоны платят повышенную арендную плату. Это беспрецедентное письмо, написанное в мае 1885 года простыми мещанами и опубликованное в газете «Киевлянин», вызвало шквал возмущения. Но начальство… удовлетворило прошение! Так началась история «Ямы» — нового «квартала красных фонарей» Киева, отлично описанного Александром Куприным.
«Карьера блудницы была недолгой — лет до тридцати»
— В конце XIX — начале XX веков пятым в списке самых распространенных заболеваний среди населения был сифилис. Как власти боролись с этой профессиональной болезнью проституток?
— Чтобы остановить распространение сифилиса, власти решили регулировать проституцию, ибо запрещать ее все равно было бесполезно. В 1843 году, когда начали действовать первые официальные дома терпимости, у каждой из 400 городских проституток изымался паспорт, а взамен выдавался «желтый билет» — удостоверение жрицы любви.
Им предписывалось посещать баню, регулярно проходить медобследование и ни в коем случае не использовать косметику. Открывать дома терпимости могли только женщины в возрасте 30-60 лет. Хозяйка была обязана поддерживать в своем заведении порядок и осуществлять контроль над гигиеной женщин. По закону, три четверти заработка каждой проститутки принадлежали хозяйке и лишь одна четверть — самой жрице любви. Однако «мадам», державшие бордели, часто забирали все деньги себе, чем навсегда загоняли женщин в долговую кабалу.
— Писатель Куприн описывает Киев конца XIX — начала XX веков как «сплошной бордель». Мол, именно этот период и можно назвать расцветом продажной любви в Киеве. Почему?
— Вторая половина XIX века ознаменовалась в Киеве строительным бумом. В город прибыло огромное количество мужской рабочей силы, и за ними потянулись сотни девушек из Одессы, Петербурга, Москвы, не говоря уже о простушках из провинции. Куприн пишет: «И вся эта шумная шайка, опьяненная чувственной красотой старинного города, — эти сотни тысяч разгульных зверей в образе мужчин всей своей волей кричали: «Женщину!»
Появилась и масса существ, которые «с равнодушной готовностью, с однообразными словами, с заученными профессиональными движениями удовлетворяют, как машины» своих гостей, «чтобы тотчас же после них, в ту же ночь, с теми же словами, улыбками и жестами принять третьего, четвертого, десятого мужчину». Карьера блудницы была недолгой — немногим удавалось дотянуть до тридцати, за пару лет их цена падала от двух рублей до стопки водки.
Город с чавканьем перемалывал тысячи женских тел и требовал новых. Тип «крестовских девчат» исчез без следа. Канул в Лету и некогда известный в Киеве дом за Канавой, где девушки были одна краше другой, а «маменька» и впрямь относилась к ним как к родным дочерям. Не принимала неизвестных клиентов, опасаясь, что те обидят ее девчат, и при случае сама выдавала их замуж, снабжая приданым.
Нынче полиция арестовывала совершенно новых «мамаш». Одна из них, проживавшая на Крещатике, находила на улице и брала у бедных родителей «на воспитание» девочек 13-14 лет. Величая себя «приемной матерью», она обучала «дочек» удовлетворять мужчин, продавала их невинность, а после и их самих в иногородние бордели. Другая занималась «удочерением» насильно. В прошлом проститутка, которой удалось «дослужиться» до статуса бандерши, она публично хвасталась, что через ее руки прошло более двух тысяч девиц — дочек чиновников и обывателей. Девушек заманивали к ней, опаивали и жестоко насиловали. После многочисленных жалоб растлительницу приговорили… к 10 рублям штрафа. Затем, после долгого судебного разбирательства, «усилили» кару — две недели ареста.
Впрочем, блюстители порядка нередко находили в борделях и иные свидетельства. Расписку некой солдатки Марии, подтверждающей, что она добровольно отдает свою пятнадцатилетнюю дочь в публичный дом. Расписку отставного капитана Шляхова о том, что он по собственной воле сдал родную дочь в аренду сроком на год…
И чем больше девушек предоставляли «гостям» тридцать официальных домов, десятки тайных притонов, замаскированных под мастерские или дешевые «минерашки», где, выпив стакан минеральной воды, можно было поиметь девицу за пятак, — тем сильнее пресыщенный клиент жаждал порядочных! И тем меньше таковых оставалось.
«Богатые и красивые женщины посещали салон для удовольствия»
— И все же в начале ХХ века появился целый круг аристократок и почтенных жен, которые стали торговать собой «из любви к искусству»…
— Самая известная из них — жена уважаемого и богатого киевского купца Анна Мендель. Дама исключительной красоты, она с юности была окружена массой поклонников, но никогда не давала мужу ни малейшего повода для ревности, так как любила его. И вот однажды она узнала, что супруг изменяет ей. Женщина решилась на страшную месть: пошла на панель и начала публично продавать себя. Такого скандала муж не вынес. Спасаясь от бесчестия, он покинул Киев и скоро умер. А прекрасная мстительница заплатила свою цену — отныне вернуться к прежней жизни она не могла. Пришлось стать хозяйкой самого аристократического салона свиданий, известной в узких кругах как Мамаша Гинди.
Все ее клиенты были как на подбор — богатые помещики, предводители дворянства, высшая администрация вплоть до губернатора города. Женщины, с которыми их сближала хозяйка, не хуже — только порядочные и шикарные. Богатые и красивые вдовы посещали салон не ради денег, а для удовольствия. Некоторые, придя один раз, уже не могли не вернуться…
Облюбовав на улице особо прелестную семейную даму, Мамаша Гинди сводила с ней знакомство и приглашала в гости. Там красотку поили снотворным, раздевали и фотографировали на коленях у неизвестного усача-кавалера. Страх, что любимый супруг узнает об этом, вынуждал женщину изменять ему вновь и вновь.
С 1905 года, по неписаному закону Крещатика, на четном участке от Прорезной до нынешнего Майдана женщины без сопровождения мужчин ходили только в том случае, если были проститутками. А в 1910 году полиция накрыла «аристократический» дом, прятавшийся под вывеской зубного кабинета. В числе дам, регулярно приходивших «к дантисту», были две девушки из интеллигентных семей, гимназистка и жена офицера. Все они ходили туда без принуждения, с целью заработать себе «на булавки».
Примерно в то же время вице-губернатору Киева сообщали: «Среди студенток было зафиксировано огромное количество распутных девиц. Оные не видели ничего зазорного в том, чтоб отдаваться мужчинам. Из убеждений, что необходимым условием женской свободы является право распоряжаться телом по своему усмотрению».
— Как думаете, возможно ли вообще устранение проституции?
— Известная революционерка Александра Коллонтай с этим буржуазным явлением предлагала бороться просто — позволить всем заниматься сексом, когда они хотят и с кем хотят, что само по себе сделает проституцию бессмысленной. И логика в ее рассуждениях вроде была. Но все же сейчас, когда страстные мечты наркома практически стали реальностью, оказалось, что логичнее всех рассуждал дореволюционный венеролог Тарновский: «Уничтожьте пролетариат, распустите армии, сделайте образование доступным, дайте возможность вступать в брак всем желающим, гарантируйте им покой в семейной жизни и убедите всех жить морально, честно, по законам христианским и тогда… и тогда все-таки будет существовать проституция».
